Дети, пережившие войну…

Дата публикации: 14 мая 2019    |    Публикатор:

Эти люди вспоминают о своем детстве со слезами, болью и горечью. Голод, труд с ранних лет, потеря близких. Ни у кого из них нет детских фотографий. Им всем пришлось повзрослеть в 1941 году. Люди, лишенные детства. Дети войны. 

 

Серафима Михайловна Кожемякина (1938г.р.):

 

- Жили мы в деревне Ерши Нолинского района Кировской области. В нашей семье было пять человек. Когда началась война, мне было 3 года. Отца, Михаила Александровича Ершова, забрали на войну в январе 1942 г., когда младшей сестренке исполнилось всего 8 дней.

Больше мы папу не видели. В 1943 г. нам пришла похоронка «без вести прапавший». Мы до сих пор не знаем, как он погиб и где похоронен.  На Мемориале Славы увековечена его фамилия в числе погибших в Великой Отечественной войне  

Через год после отца на войну ушёл брат Павел, 1926 г. р. Помню, как мы его провожали на телегах. Он меня нёс на руках. Павел воевал в Румынии. В 1946 г. он вернулся. У него был поврежден глаз.

На войну в 1944 г. уезжала и моя сестра, Люба. Она вместе с другими копала окопы. Вернулась в 1945 г.

Без слёз не могу вспоминать наше детство. Жили очень бедно. Трудная жизнь была. Мы выживали за счёт коровы. Молоко мы сдавали в колхоз, но нам отдавали обратку (сливки отгонят, а остальное нам возвращают). Мы собирали траву, клевер, лебеду, крапиву. Мама их отваривала, мешала и запекала. Иногда с горсткой муки. Картошку сажали. Большую часть урожая у нас забирали на фронт. Нам оставалось совсем немного.

Мы с сестрой, самые младшие, стояли весь день у окна, ожидая маму. Она днём работала в поле, а по ночам кормила лошадей. Утром, не спавши, не отдохнувши, мама снова уходила на полевые работы.

Хорошо помню, как мы соберемся с сестрой ночью, идём к маме в будку, где она кормила лошадей. Шли по снегу. На одной ноге сапог, на другой ноге какие-нибудь тряпки намотаны, по дороге потеряем. Босиком, бывало, придём. А мама нас отлупит вицей за то, что мы пришли, замотает и снова домой одних отправит.  

Старшая сестра Зоя (1933г.р.) училась в школе. На неё одежды кое-как насобирали, одели. У нас в деревне школ не было. Учились в селе Ильинск в 7 километрах от нас. Из деревни увозили туда ребят на неделю, и дети жили там в общежитии. Питались тем, что привезут с собой.  

В день победы 9 мая 1945 года мы всей деревней собрались в большом кирпичном здании бывшего богача-капиталиста. Кто плачет, кто поёт, радуется, обнимается. У нас больше полдеревни не вернулось с войны. Обратно пришло совсем мало мужчин. Тяжёлые были годы. Но выжили, слава богу. Хорошо, что мы не видели ни бомбежки, ни немцев - они до нас не дошли.

После войны  мы с сестрой смотрели на луга, где шла дорога. Смотрим, кто-то идёт. Бежим, кричим: «Мама, там солдат идёт! Папа идёт!». Всей деревней, бывало, бежим, встречаем. Солдат идёт, вернулся! Да, случалось, шёл солдат, да не наш…

Постепенно, вслед за старшей сестрой, вся наша семья переехала в Верхнюю Туру. Я уехала из деревни в 1953 г. Мне было 16 лет, когда я впервые устроилась на работу в детский сад воспитателем. Училась в ШРМ. Потом работала почтальоном, а когда мне исполнилось 18 лет, устроилась на Верхнетуринский завод и отработала там токарем до 1994 г. Потом ушла на заслуженный отдых. Муж мой был строителем в ОКСе. Мы воспитали двоих сыновей. У нас 3 внуков, 6 правнуков.

Не могу сдержать слёз 9 мая, не могу смотреть фильмы о войне… Обидно, что не было у нас детства.

 

Людмила Петровна Желнова (1932 г.р.):

 

- Родилась я в деревне Именная. У моих родителей было 3 дочери. В Верхнюю Туру наша семья переехала в 1938 г. Купили маленькую избушечку на 2 окошечка у церкви. Я пошла учиться в школу № 7.

Из своего детства вспоминаю, что мы играли самодельным черным мячиком из плотной резины. Сейчас мячи делают пустотелыми и они лёгкие. А наши были очень тяжёлыми и было очень больно, если такой мяч попадал в тебя.

В 1941 г. мне исполнилось 9 лет. В годы войны мы писали в школе на газетах, на книжках. Помню, моя сестра перепутала школьную книгу и там делала записи на уроках. Оказалось, испортила книгу, да ещё чужую. Сколько слёз было…

Писали мы свёкольным соком и сажей: разводили погуще, потом процеживали. Были у нас ручки. В ручку втыкалось пёрышко.

Помню, что в школе в 1941 году устраивали ёлку. Мне хотелось приодеться к новогоднему празднику. А у нас жила тетя Нюра, такая славная женщина, и у неё была расшитая украинская кофта и сарафан. Она дала их мне.  Я ушила одежду по своим размерам. Мама подруги сделала мне цветочный венок. На новогодней ёлке я была украинкой.

В годы войны нам давали новогодние подарки. В них была выпечка, пряники, простые конфеты. После праздника мы шли домой, крепко прижимая гостинцы к себе. Были случаи, когда на улице у детей отбирали подарки.

Отец всю войну проработал кочегаром в заводе, в цехе № 7. Он возил уголь на тележке, топил котельную, которая снабжала теплом город. Отцу на работе давали ежедневно 1 килограмм хлеба. У него норма была повышенной за работу у печи. Мама не работала и ей хлеб не давали.

Я окончила 6 классов и решила пойти работать. Но мне было всего 13 лет, меня никуда не принимали. В отделе кадров посоветовали идти в ремесленное училище. Я поступила в училище на токаря. Во время учебы мне давали по 700 граммов хлеба. Я 200 граммов утром съедала, а 300 - маме несла. Ещё 200 граммов мне оставалось на вечер. У папы хлеб мы не брали, потому что у него работа была тяжёлая.

Помогала нам выжить в те голодные времена картошка, которую мы выращивали в огороде и в полях.

9 мая 1945 года был прекрасный солнечный день. Как узнала В. Тура, что война закончилась, так были и слёзы, и песни. Люди и плакали, и радовались, на гармони играли, окна в домах были открыты. Весь народ был счастлив. Мы были уверены, что сейчас будем жить очень хорошо. 

Мы были рады, что после войны можно было купить хлеба столько, сколько хочешь. Правда за хлебом сначала приходилось ходить или ездить в Красноуральск. Покупали хлеба побольше, а потом в «тепличку» садились или в товарник, да домой ехали. А потом уже хлеб и в нашем городе свободно стал продаваться.

Работала я до 60 лет, а потом ушла на пенсию. У нас с мужем выросли 2 дочки. Сейчас у меня 4 внука и 5 правнуков.

 

Александра Алексеевна Сергеева (1936 г.р.):

 

- Я родилась в деревне Крутой Костромской области. Когда деревня сгорела, мы купили дом в деревне Матвеевка в 30 км от родной деревни. Мама работала в колхозе. Папа был секретарем в райкоме, а потом работал председателем колхоза.

В 1941 г. папа ушёл на фронт. Однажды во время разведки он наступил на мину. Ему оторвало пальцы  на ногах. В 1943 г. он вернулся домой.  

В военные годы мы выращивали рожь, сами на жерновах размалывали зерно в муку и пекли хлеб. В него добавляли куколь (отходы от льна). На своем участке мы садили картошку. Была у нас корова, курицы. Яйца хранили в соли, чтобы не высыхали.

Дети с малолетства много работали. В 5 лет мы уже пропалывали посевы пшеницы, льна, боронили, возили навоз, рвали лён. Не праздновали никаких праздников и дней рождений.

Школы в нашей деревне не было. Когда я подросла, приходилось ходить на учёбу за 5 км в село Пробуждение. Сначала я шла до соседней деревни, ко мне присоединялись другие ребята, шли дальше вместе. Я ходила в школу с папиной матерчатой военной сумкой. Портфелей не было. Некоторые дети приходили на уроки в лаптях. Писали мы на газетах. Вместо чернил – свёкольный сок.

Я закончила 7 классов и собралась на ткацкую фабрику в Кострому, учиться и работать. Но мне было 15 лет и меня не взяли. Тогда я поступила в Кологривское педучилище, получила профессию «учитель - старший пионерский вожатый». После учебы мы с подругами поехали в Свердловский обком комсомола. Нам дали направления: в Первоуральск, в Баранчу, мне - в Верхнюю Туру. Так с 19 лет я живу в Туре. Начала работать в школе № 19  старшей пионерской вожатой. А через год стала работать учителем начальных классов. В моём первом классе было 45 детей. Я проработала учителем 43 года. Вместе с супругом мы вырастили 2 дочерей. У нас трое внуков. 

   

Владимир Григорьевич Лозин (1939 г. р.) (на фото):

 

- Моего отца не взяли на войну, ему дали «бронь», так как он делал снаряды. Мама была домохозяйкой. Жили бедно. Давали по 150 граммов хлеба. Мне кусочек дадут, я его спрячу, чтобы потом его съесть. Однажды брат съел у меня хлеб. До сих пор это помню… Кроме хлеба ели лебеду.

Приходилось мне быть и подпаском. Я по улице К.Маркса и до церкви коров собирал. Мне давали за это кто кусочек хлеба, кто молока бутылку нальет, кто стряпни даст.

За логом, за новой школой № 19, раньше был лес, там были высокие деревья. Их во время войны вырубили на дрова. За дровами ходили, в основном, женщины и дети, ведь почти все мужчины ушли на фронт. Возили дрова на себе. Отец делал лоток, обмазывал его коровьим пометом, поливал водой, привязывал веревки, и мы с ним шли за дровами. Вручную напилим дров и везем в лотке домой. 

Помню, что в районе города, называемом нижней Ригой, жили пленные немцы. Их было много. Примерно тысяча. Они строили в нашем городе главную дорогу, Пионерскую улицу, строили в Туре все колодцы, бараки. Ежедневно на лошадях немцы увозили покойников. Умирали от голода. Когда я проходил мимо немцев, они всегда говорили: «Кушать, кушать». Пока отец не видел, я рвал им лебеду, а они мне давали самодельные игрушки. Игрушек у нас в ту пору не было. Что говорить, в то время даже велосипед на весь наш город был только один…

Однажды весной я пошел на поле. Там тракторист пахал землю. Я стал собирать в сумку гнилую картошку, которая там оставалась с осени. Меня тракторист выгонял с поля, но я не уходил. Потом он догнал меня, напинал. Все равно я котелок набрал. Мать сварила картошку и сказала в тот день: «Вот так Владимир кормить нас начал»…

 

Из рассказа Антонины Кузнецовой об отце:

 

- С 14 лет мой папа Фёдор Петрович Петрунин (1928 г. р.) работал на токарном станке в Верхне-Туринском заводе, заменив ушедшего на фронт рабочего. Приходилось работать, стоя на ящике, потому что ростом он был маловат, не хватало питания для роста. В семье, кроме него, было 4 брата и сестра.

К окончанию войны папин трудовой стаж составил 3 года и 2 месяца. Работал он так, что его поставили бригадиром у таких же, как он, подростков. Он стал настоящим кормильцем для семьи. Это была не игра, не проверка себя на прочность для форса, - это был ТРУД день и ночь, от гудка, до гудка. Завод был военный, готовые изделия шли сразу на фронт.

Мальчишки взрослели на глазах. По карточкам им полагалась даже махорка! Папа как закурил тогда, так больше и не бросил…Иногда покупал в магазине райпо пачку махорки и крутил из газеты папиросину, курил и о чем-то думал. Про работу на заводе в те времена он практически ничего не рассказывал, нет и мальчишеских фотографий.

Сохранилось главное - удостоверение к медали: «За доблестный и самоотверженный труд в период Великой Отечественной войны Петрунин Федор Петрович указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 июня 1945г. награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945гг.».

Работая, папа учился, окончил ремесленное училище в родной Верхней Туре. 20 июня 1945.г. он получил аттестат о приобретении профессии «электромонтер 5 разряда». Так же самоотверженно он работал и в мирное время: два специальных вкладыша трудовой книжки едва вместили 78 записей о поощрениях и денежных награждениях.

Папы давно нет на этом свете, но при встречах до сих пор только добрым словом вспоминают его те, кому приходилось с ним работать и просто общаться. Сам он теперь – в Бессмертном полку. Навсегда.

 

Петр Захарович Кушнирук (1936 г.р.):

 

- В начале войны мне было пять лет и почти сразу же папу забрали на фронт. Помню, как его и еще несколько мужчин на телеге увозили на сборный пункт. Мы, шестеро детей вместе с мамой, вышли на улицу его провожать, и мама плакала. Через несколько дней ушел на фронт и старший брат Степан. Помню, как к нам в поселок пришли немцы, а через некоторое время они вместе с полицаем ходили по домам и забирали продукты и скотину. Пришли и к нам.  Мама всех нас вывела из дома, громко плакала и просила оставить продукты. Немцы все же часть припасов оставили нам, но большую часть зерна и муки забрали. Так же увели со двора корову. Около двух лет мы находились в оккупации и жили тем, что выросло в саду и в огороде. Вокруг нас никаких военных действий не было, но грохот канонады был нам хорошо слышен. За период оккупации писем от отца и брата мы не получали. Потом немцы ушли из поселка, но вместо себя оставили старосту с полицаями и большую немецкую овчарку. Она постоянно охотилась на диких уток и однажды напала на меня и сильно покусала. Вновь я увидел немцев, когда их гнали на запад в 1944 г. В этом же году пришла на отца похоронка (о ней я узнал много позже), а мама заболела тифом. Вместе с ней заболела старшая сестра и их увезли в больницу, которая была в другом поселке. Через некоторое время мама умерла, а сестра выжила. Потом тифом заболели мы с младшей сестрой, и выписали нас из больницы весной 1945 года. Из-за болезни и смерти мамы мне пришлось бросить школу – она находилась в другой деревне. В доме мы остались одни, и на тот момент старшей сестре было 13 лет, мне - девять, а самому младшему около четырех. Летом нас распределили в разные детские  дома и мы на долгие годы потеряли друг друга из вида. Встретились только через 25 – 30 лет.  

 

Материал подготовили Татьяна ГРИГОРЬЕВА и Ольга БЕЛИНОВИЧ

Фото предоставлено Архивом ГО Верхняя Тура и В.Г. Лозиным